- Вы отождествляете себя с героями своих произведений? - этого вопроса Виктор Кораблев боялся больше всего. Не потому, что у него не имелось ответа, а по простой причине - нежелания открывать свой внутренний мир этой настырной журналистке.
- Вы задаете стандартные вопросы, - уклончиво ответил Виктор, хотя вопрос, в общем-то был оригинальным. Просто писателю требовалось время на его обдумывание.
Эта рыжеволосая женщина с миниатюрными, слегка сексуальными очками в тонкой оправе, намеривалась задеть его за живое.
В рабочем кабинете Кораблева, где происходила беседа, повисла тишина. Журналистка, вооруженная карандашом и затертым блокнотом застыла в ожидании ответа. Она не торопила собеседника. Кораблев отметил про себя, что сидящая напротив него женщина - психологически сильная и уравновешенная личность. Она не черкала в блокноте, не дождавшись ответа, как это делали ее коллеги, не теребила воротничок своей блузки, и не занимала себя прочими мелочами, выдающими застенчивость или неловкость. Ее взгляд изучал глаза Кораблева, в то время как сам писатель избегал встречаться с гостьей взором.
- Об этом меня спрашивают чаще всего, - Кораблев закинул ногу на ногу. Он старался сделать это как можно более непринужденно, но столешница письменного стола заставила его потрудиться.
- И что вы чаще всего отвечаете? - не унималась журналистка.
- Да, я иногда списываю с себя своих героев, разве это плохо?
- Не знаю, но вы все-таки детский писатель и ваши герои, в основном, дети...
- Дорогая Ирина, - Кораблев позволил себе фамильярность, с помощью которой всегда вызывал расположение журналистов, - я ведь не всегда был сорокалетним тщедушным скептиком, каким выгляжу в ваших глазах. Когда-то я выступал перед родителям на утренниках и играл в "казаки-разбойники"...
- Можно ли тогда сказать, что все ваши произведения, рассчитанные для детского и юношеского возраста, на самом деле являются автобиографическими?
- Может быть, - не спорил Кораблев.
Теперь замолкла Ирина. То ли она размышляла о немногословности писателя, то ли раздумывала над следующим вопросом. Журналистке недавно исполнилось тридцать пять, и она выглядела ровно настолько же. Вытянутое скуластое лицо, естественные и даже аккуратные морщинки в уголках глаз, несколько пористые щеки... Все эти факторы не могли заретушировать ту красоту, которая сопутствовала Ирине в ее подростковом возрасте.
Кораблев, пользуясь заминкой, залюбовался Ириной. У многих мужчин женская красота всегда ассоциировалась с юностью. Писатель же относился к той категории мужчин, способных ценить как красоту тинэйджеров, так и красоту тридцатипятилетних женщин. Поистине прав некий философ, утверждавший, что зрелость - золотая пора, старость юности и юность старости...
- А вы... часто впадаете в детство?
Вопрос прозвучал неприятным звонком будильника.
Ирина с вызовом смотрела на писателя.
А она, ведь, тонкий психолог, - подумалось Кораблеву. И ведет свой диалог не как журналист, а как опытный психотехник, погружающийся в сознание пациента. И хотя Кораблев ничуть не обиделся, но решился контратаковать:
- Если не возражаете, я отвезу вас в одно место...
Они стояли перед металлической изгородью, за которой виднелась свежевыкрашенная беседка, обнесенная декоративными кустарниками.
- Зачем вы привели меня сюда? - спросила Ирина. На этот раз ее голос уже не звучал таким безжалостным.
- Хочу показать вам кусочек своего детства, - Кораблев указала на беседку. - Эта площадка нашей группы. Боже, как давно это все было!.. А ведь ничего не изменилось.
Ирина подошла к ограде.
- Таким образом вы хотите ответить на мой последний вопрос?
- Это насчет впадений в детство? - улыбнулся Кораблев. - Да бог с ними, вопросами. Сможете перелезть? Или вам помочь?
Никаких возражений со стороны Ирины не последовало. Она, верно оценила ситуацию и понимала, что это окружение, вырванное из детских лет писателя, поможет ей разговорить малообщительного человека.
Через пять минут она и Кораблев уже сидели на деревянной скамеечке в глубине беседки. Было около восьми вечера и детский сад опустел. Июньское солнце зависло над горизонтом, упорно не желая покидать небосвод. Детская площадка в отсутствии ребятни выглядела какой-то тоскливой и ненастоящей.
- Я не был здесь лет тридцать, - выдохнул Кораблев. Было заметно, что ностальгия по дням вечного детства терзала его душу.
- Что ж, всему свое время, - осторожно промолвила журналистка.
Кораблев грустно усмехнулся:
- В том-то и все дело, что все не вовремя.
- Не понимаю...
- Постараюсь объяснить, - Кораблев уже чувствовал, что не сможет себя удержать и обязательно поделится со своей собеседницей всеми, мучившими мыслями. - Будучи ребенком мы спешим взрослеть, хотя почему так происходит - непонятно. Осознание собственной смертности заставляет нас задуматься над смыслом жизнью, но мы все равно спешим. Спешим закончить школу, получить высшее образование, завести семью... Мне кажется, человек не успевает насладиться всеми периодами своей жизни. Посудите сами, детские воспоминания всегда обрывочные, хотя самые приятные... У меня родилась дочь. Я стал радоваться ее детству. Но только я стал по-настоящему наслаждаться прогулкой с коляской, как она подросла...
- Согласен, - по-детски кивнул Кораблев. - Но само это явление, поверьте, не всегда признак слабоумия. Впасть в детство это также стать честным, жизнерадостным, свободным от предрассудков. Для тех, кто не наигрался - это желание наверстать упущенное, психологический способ отдалить старость. Связь с детством мобилизует мои творческие способности. Вот как я понимаю явление, называющее "впасть в детство"... Знаете, я до сих пор помню заключительные строки своего стихотворения, которое я рассказывал на утреннике, посвященному прощанию с детским садом:
Детство - это как перышко жар-птицы,
Даже вдалеке оно светится...
Ирина молчала, обдумывая услышанное. Она понимала, что любая ее реплика просто-напросто прервет полет души писателя. Она, наконец, узнала почему этот человек для своего самоутверждения выбрал именно детскую литературу. Но журналистка также осознавала, что никогда не напишет в своей газете об услышанном.
Внезапно Кораблев вскочил.
- Это где-то здесь! - возбужденно воскликнул он.
Покинув беседку он поспешил к сваренному из арматур самолетику, установленному для детских забав.
- Что вы ищете? - поднялась Ирина.
- Секрет, - загадочно ответил Кораблев.
Он действительно разыскивал секрет. Ямку, выкопанную в земле, перекрытую цветным стеклом, внутри которой юный Кораблев и одна девочка схоронили всякие детские сокровища: фантики от конфет, пригоршню бисера, сломанный значок...
Конечно, по прошествии тридцати лет, никакого секрета уже и быть не может, но Кораблев внимательно всматривался в песок, хранивший отпечатки детей не одного поколения. Разговор с Ирой вызвал поток воспоминаний и через мгновение Кораблев уже разгребал песок руками.
Будто прочитав мысли писателя, Ирина присела и начала помогать ему. Это действительно напоминало сцену из далекого детства. Абсолютно беззаботные детишки целеустремленно возятся в песке. Им нет никакого дела до геополитической обстановке в мире, великих научных открытий и скандалов в шоу-бизнесе...
Когда уже Кораблев пожалел о своем порыве, его пальцы нащупали гладкую поверхность.
- Есть! - крикнул писатель.
Очистив песок, он и Ирина какое-то время разглядывали стекло от бутылки лимонада. Сейчас таких не выпускали.
- Боже мой, - прошептал Кораблев, - мы настоящие археологи.
- Археологи детства! - вырвалось у Ирины.
Бережно отстранив в сторону стеклышко, Кораблев заглянул внутрь секрета. Это было прекрасно! Да, фантики почернели и почти полностью сгнили - то ли от влаги, а то и от времени; бисер исчез, а значок, изображавший Олимпийского Мишку, до неузнаваемости поржавел. Но в этот момент Кораблев как никогда понимал: детство не отпускает человека...
У писателя закружилась голова. Он отпрянул от секрета и направился к беседке.
- Что с вами? - встрепенулась Ирина. Она уже поняла, что Кораблев весьма впечатлительный и сентиментальный человек, а у таких нередко случались нервные срывы.
- Все в порядке, - Кораблев присел на скамейку. - Мне понадобится какое-то время чтобы прийти в себя...
И в этом момент известный писатель физически ощутил, что он то ли уснул, то ли потерял сознание, а то и умер.
- Кораблев! Кораблев! - женский, до боли знакомый голос вырвал его из небытия. - С тобой все хорошо? Не пугай меня!
Кораблев открыл глаза. Он сидел на скамейке беседки, а над ним склонилась... Елена Леонидовна, его воспитательница! А ведь раньше он и имени ее не мог вспомнить... Вокруг воспитателя толпились дети. К своему удивлению Кораблев узнавал одного за другим: вот Юрка Абрамов, потом они с ним будут учится в одном классе, а это Вова Поспелов, который станет футболистом, Оля Дюльгер, новенькая... Да что ж это такое?
- Ну наконец-то! - облегченно вздохнула Елена Леонидовна.- А то я думала бежать за медсестрой. Ты что, уснул что ли?
Кораблев поднял руки, чтобы протереть глаза и застыл. Перед лицом оказались руки ребенка, хрупкие ладошки пятилетнего мальчишки.
- Что происходит? - голос звучал тоненько, явно не как у сорокалетнего мужчины.
- Какой ты взрослый, - улыбнулась Елена Леонидовна, отреагировав на не совсем детское выражение, прозвучавшее из уст Кораблева. - Ладно, беги погуляй, а то через десять минут - на обед!
- Побежали, Витя! - хлопнул Кораблева по спине Абрамов, и пустился к арматурному самолетику.
Кораблев чувствовал, как внутри головы, глубоко в недрах мозга, стало что-то меняться. Куда-то стали исчезать знания и понятия, характерные для зрелого писателя. Их место наполнялись ощущениями и мечтами совершенно чудесными и неожиданными: желание смотреть мультфильмы, бесконечно играть, слопать как можно больше порций мороженого... Таяли вспоминания о взрослой жизни, но вопреки ожиданиями, это было прекрасно.
- Витя! - донесся голосок Наташи Комаровой, кажется она ему нравилась. - Идем делать секрет!
Наташа сжимала в руке яркие обертки от конфет и значок в виде Олимпийского Мишки.
- Бегу! - радостно отозвался Кораблев.
Вся взрослая жизнь растворилась как забытый сон.
Мог ли он догадываться в тот момент, что впасть в детство можно не только мысленно, психически, а и так реально? Физически! В прямом смысле вернуться в детство, обманув само Время?
Но Кораблев уже несся к своей подруге. В кармашке шорт покоилось цветное бутылочное стеклышко, припасенное как раз для обустройства будущего секрета. Они будут старательно выстраивать свой секрет, а затем взявшись за руки зашагают в группу, где запах горячего борща и жареных котлет будет приятно щекотать их ноздри! Потом - тихий час и долгожданный визит его молодой мамы, обещавшей купить игрушечный самосвал...
Возясь в песке, Кораблев вдруг обернулся.
За оградой стояли двое взрослых людей, с улыбкой наблюдавших за играми детишек. Высокая рыжеволосая тетя в очках и худощавый дядя, почему-то казавшийся Вите Кораблеву писателем. Тетя как-то неуместно улыбалась, а дядя, похоже, плакал...
- Где твое стеклышко? - послышался голос Наташи Комаровой.
- Вот, - Витя засунул ручку в карман.
Когда он вновь обернулся, то никакой красивой тети и плачущего дяди уже не было.
Ну и ладно! Впереди ведь столько интересного и неизведанного!